АИНУЛИНДАЛЕ (Музыка Аинур)

    
    Эру Единственный, кого в Арда называли «Илюватар», был всегда.
    Вначале Он сотворил Аинур, Первых Святых, порождение Его мысли, и они были при Нем уже тогда, когда еще ничего другого не было.
    И Он обратился к ним и дал им темы для музыки, и они пели для Него, и Эру радовался.
    Но долгое время они пели поодиночке, либо малыми группами, а остальные слушали, потому что каждый воспринимал только ту часть разума Илюватара, воплощенного в теме музыки, из которой сам был создан. И каждый медленно постигал каждого. Но все же слушая они пришли к более глубокому пониманию, и пение становилось все более гармоничным.
    И случилось так, что Илюватар созвал всех Аинур и предложил им величественную сцену, показав вещи более значительные и удивительные, чем те, что Он открыл им раньше. Но великолепие начала этой темы и блеск ее окончания так изумил Аинур, что они склонились перед Илюватаром и молчали.
    Тогда Илюватар сказал им: «Я желаю, чтобы по предложенной вам теме вы все вместе создали гармоничную великую музыку. И так как в вас горит зажженное мной вечное пламя, вы покажете свою силу, украсив эту тему каждый по своему разумению и способностям. Я же буду смотреть и слушать и радоваться великой красоте, что пробудится в песне с вашей помощью».
    И вот голоса Аинур, подобно арфам и лютням, флейтам и трубам, скрипкам и органам, подобные бесчисленным хорам, начали развивать тему Илюватара. И звуки бесконечно чередовались в гармонично сотканных мелодиях, уходивших за пределы слуха в глубину и в высоту. И место, где обитал Илюватар, переполнилось звуками, и музыка, и эхо музыки ушли в пустоту, и та перестала быть пустотой. Никогда больше с тех пор не создавали Аинур музыки, подобной этой. Но говорят, что более величественная музыка прозвучит перед Илюватаром, сотворенная хорами Аинур и детей Илюватара, когда настанет конец дней. И лишь тогда темы Илюватара зазвучат правильно и обретут Бытие, потому что все тогда поймут Его замыслы, и каждый постигнет разум каждого. И Илюватар даст их мыслям тайный огонь и возрадуется этому.
    Пока же Илюватар сидел и слушал, и долгое время не находил недостатков в музыке. Но тема развивалась, и вот Мелькор начал вплетать в нее образы, порожденные его собственным воображением, не согласующиеся с темой Илюватара, потому что Мелькор искал способ увеличить силу и славу той части темы, что была назначена ему.
    Мелькору, среди всех Аинур были даны величайшие дары могущества и знаний, к тому же он имел часть во всех хорах, полученных его собратьями. Он часто бродил один, разыскивая Вечное пламя, потому что Мелькора сжигало желание принести в Бытие свои собственные творения. Ему казалось, что Илюватар обошел вниманием пустоту, и Мелькор хотел заполнить ее. Однако он не нашел огня, потому что этот огонь - в Илюватаре. Но когда Мелькор бродил в одиночестве, у него стали возникать собственные замыслы, отличные от замыслов собратьев.
    Некоторые из этих мыслей он начал теперь вплетать в свою музыку. И тотчас же прозвучал диссонанс, и многие из тех, кто пел вблизи Мелькора, пришли в замешательство, и мысли их спутались, и музыка их начала спотыкаться, а некоторые начали подстраивать свою музыку к музыке Мелькора, предпочитая ее той, которая возникла в их собственных мыслях. И тогда диссонанс, порожденный Мелькором, стал распространяться все шире, и мелодии, слышавшиеся до этого, утонули в море бурных звуков.
    Но Илюватар сидел и слушал, пока не стало казаться, что вокруг Его трона бушует яростный шторм, как будто темные волны двинулись войной друг против друга в бесконечном гневе, который ничем нельзя успокоить.
    Тогда Илюватар встал, и Аинур увидели, что Он улыбается. Он поднял левую руку, и вот среди бури зазвучала готовая тема, похожая и не похожая на прежние, и в ней были сила и новая красота. Но диссонанс Мелькора возвысился над шумом и стал бороться с темой. И снова началось столкновение звуков, более неистовое, чем прежде. И Мелькор начал побеждать.
    Тогда опять поднялся Илюватар и Аинур увидели, что лицо у Него стало суровым, и Он поднял правую руку, и вот, среди смятения зазвучала третья тема, и она не была похожа на другие. Потому что сначала она казалась мягкой и приятной, как бы журчание спокойных звуков в нежных мелодиях, но ее нельзя было заглушить, и она заключала в себе силу и глубину. И в конце концов показалось, что перед троном Илюватара звучат одновременно две мелодии, совершенно противоречащие друг другу. Одна была глубокой и обширной, прекрасной, но медленной, и она сочеталась с неизмеримой печалью, из которой, главным образом, и исходила ее красота. Другая же мелодия достигала теперь единства в самой себе, но она была громкой и гордой и бесконечно повторялась. И в ней было мало благополучия, скорее, она напоминала шум, как будто множество труб твердили несколько нот в унисон. И эта вторая мелодия пыталась поглотить первую. Но казалось, что ее победные ноты забирала первая мелодия и вплетала в собственный торжественный рисунок.